 |
|||
Главная :: Галерея картин :: Ссылки :: Галереи, выставки :: Летопись ВОВ :: ENG Сюжетная основа и фабульные подробности«Ход коня» издания 1923 года - и привести многократно реченное в первозданном виде, опустив только сюжетную основу и фабульные подробности: - Человек, который пожелал бы все учесть, был бы похожим на индийскую сказку о тысяченожке.- А что это за сказка о тысяченожке? - спросили люди, ставшие идиотами.  Отказ от мировой премии Компенсацией Пастернаку за исторгнутый отказ от мировой премии: надо же было ему, ошельмованному, на что-то жить. Вопрос о переводах был решен на уровне достаточно высоком, чтобы уже ни от кого публикаторской смелости не требовалось. Телефонный звонок к АндреюНе стану растолковывать «запоздание» - оно было делом случая и ничем решительно не интересно. Зато интересно упоминание - «14 лет». Суть в том, что монография вышла в конце 60-го, но подписывалась к печати летом - через полтора месяца после смерти Пастернака. А он умирал опальным членом Литфонда! И когда я увидел - просто в магазине - Андрееву книгу, первым движением было - пробежать глазами перечень тридцати трех гравюр и поймать среди них хоть одну его иллюстрацию к пастернаковским переводам Шекспира. Владимир Андреевич ФаворскийОднажды, когда мы целой компанией Лешиных приятелей гоняли рулетку, вышедший к нам поразмяться Андрей вдруг спросил: - Не могу понять, как Смердяков прикончил Настасью Филипповну, а? Может быть, тот вопрос прозвучал и не совсем так и мне не стоило бы превращать его в доподлинные слова Андрея. Но суть в том, что смысл вопроса был в его бессмыслице: Андрей нас проверял. Пейзаж в ИльинскомИсполненная безнадежности фигура Достоевского в углу гостиничной каморки. Справа вверху - висящий в пустоте топор-секира - почти над головой несчастного. Слева - тоже почти над головой - женская фигура, как воплощенное ожидание беды. А чуть левее - источник беды: табло рулетки - то самое табло, что перерисовал нам Андрей из «Солнца России». Тонкий штрих. Безукоризненно экономный рисунок. Черно-белая гравюраС таинственно-нерусского слова, точно из языка лонгфелловских индейцев, и началась моя пастернаковская прописка, когда при упоминании Полиграфического института, где Андрей преподавал, я развязновато врезался в семейную перекидку незначащими репликами цитатой из «905-го года»: Мне четырнадцать лет. Вхутемас Болтни в творилахПочти пятьдесят лет спустя, летом 1979-го, когда Андрея не стало, вскоре после его похорон мне вдруг позвонил журналист Григорий Цитриняк: - Галина Федоровна Гончарова не смогла мне помочь,- сказал он,- и посоветовала спросить у вас, где найти у Пастернака строки, которые любил Андрей Дмитрич: «В творилах с известью торчали болтни.»? - Он остановился, недоцитировав: «Рогожа скупо пропускала свет. И было пусто, как бывает в полдни, Когда с лесов уходят на обед». Настроенность язвительных фразРазумеется, за точность слов мне уже не поручиться. Только за смысл и настроенность язвительных фраз. Да еще за те ходуном ходившие желваки неукротимого негодования. Андрей вернулся тогда весь. красный и взъерошенный после спора в издательстве вокруг его гравюр (то ли к «Двум жизням Госсека» Михаила Гершензона, то ли к «Рулетенбургу» Леонида Гроссмана). Рассказ Николая ИвановичаНе думаю, не думаю, чтобы между Пастернаком и Аксеновым мрачное что-нибудь произошло, хотя замеченное вами неупоминание Ивана Александровича - да еще дважды! - в мемуарных вещах Б. Л., признаться, странновато. Дух футуристического техницизмаВнезапно я только сейчас узнаю, что тогдашнему маяковисту-лефовцу тоже был дорог дом Кара-Мурзы, где, по правде говоря, футуризм ни в какой чести не бывал, но бывал в непрерывной чести самый дух исканий в искусстве века! И вообразить нельзя, каково мне было услышать издалека вопрос, у меня же и вертевшийся на языке: - А вы помните Марию Алексевну, мать Андрюши Гончарова? 
|
