Карло Боссоли

Может быть, стоит упомянуть, что в силу свойственной нам обоим церемонности, мы никогда не переходили на «ты» и обращались друг к другу по имени и отчеству.

Я помню, что уже с первого дня прихода к Хармсу почувствовал своеобразие духовной атмосферы его дома, ее несхожесть ни с чем ранее виденным и испытанным, хотя и не смог бы тогда определить, в чем именно она заключается.

В доме господствовала свобода и непринужденность. Хозяева дома и их гости были тогда молоды и беззаботны, несмотря на то, что жизнь у большинства из них была совсем не легкой. Гости приходили когда угодно, вели себя как хотели, делали все, что им нравилось, и говорили о том, что их интересовало.

Одна только тема была под запретом в доме Хармса, как, впрочем, и во всех других домах того времени: никто и никогда не говорил о политике и властях. Уславливаться не приходилось: все сами всё понимали.

Почти всякий вечер помногу музицировали. Я.С.Друскин играл на фисгармонии Баха и Моцарта. Часто приходила редакторша Детгиза Э.С.Паперная, знавшая несколько тысяч песен на всех языках мира. Даниил Иванович очень приятным низким голосом охотно пел, иногда вместе с Паперной, иногда и без нее. Он любил песенки Бельмана, полузабытого шведского композитора XVIII века. Хармс и сам пробовал сочинять музыку. Я не берусь о ней судить. По общему признанию,, он был необыкновенно музыкален.