Карло Боссоли

Я, воспользовавшись болезнью, ушел сначала в отпуск, а там и совсем, и вскоре ушли Эделынтейн, Павильонов и Прокошев. Но все равно Вхутеин доживал последние дни, и монументальное отделение, как часть живописного факультета, переведено было в Ленин- град, в Академию художеств.

Надо было куда-то пригребать, где-то выставляться, с кем-то общаться. Надо было вступать в общество. Что касается ОСТа, я заговаривал о вступлении в общество с Лабасом (он был ассистентом у Истомина на основном отделении Вхутеина, и у нас остались с того времени хорошие отношения), но реакция была неопределенная. А что касается «Четырех искусств», то несколько моих друзей, и я в том числе, неожиданно получили от Истомина предложение вступить в общество.

«Четыре искусства» - общество таких мастеров, как Павел Кузнецов, Фаворский, Петров-Водкин, Сарьян, Истомин, Бруни, Митурич, Матвеев, Мухина, Нивинский,- не стремилось к самоограничению, замкнутости и стилевому единообразию. Там кроме тех, кого я назвал, выставлялись такие разные художники, как Сергей Романович и Алексей Кравченко, как Петр Львов и Иван Клюн. Было еще саратовское крыло с Петром Уткиным, Юстицким и молодыми Егоровым и Лопатниковым, группа офортисток - учениц Нивинского, замечательные молодые художники - Ефрем Давыдович, которого мы считали гением (может быть, он им и был), и ученик Фаворского- Марк Аксельрод, которого Л. Бруни называл «советским Энгром».