Карло Боссоли

Глава из ненаписанной книги воспоминаний «Лежачий камень» В. Б. Эльконин

Изо всех художественных обществ, больших и малых, которые определяли кипучую художественную жизнь Москвы в конце двадцатых - начале тридцатых, для меня притягательны были два - «Четыре искусства» и ОСТ.

ОСТ притягивал остротой (на то и ОСТ), а в общество «Четыре искусства» входили все художники, которых я уважал (а уважал я очень немногих, потому что самонадеян был до крайности, так же как мой закадычный друг Костя Эдельштейн, который говорил: «Если мы в восемнадцать лет так пишем и рисуем, неужели мы в тридцать не будем писать и рисовать, как Митурич»). Все наши учителя на монументальном отделении Вхутеина- Павел Кузнецов, Фаворский, Истомин, Л. Бруни входили в «Четыре искусства». (Исключение составлял только Николай Михайлович Чернышев, основатель «Маковца», общества, влившегося вместе с частью бубнововалетцев в «Общество московских художников» - ОМХ.) А из молодых, с которыми мы дружили, членом «Четырех искусств» был Ефрем Давыдович, живописью которого мы восхищались.

Шел 1930 год. Год развала художественного образования в Москве. Вхутемас-Вхутеин - мирового значения художественное учебное заведение, чьи новаторские принципы овладения культурой художественной формы произвели революцию,- был расчленен и разогнан. Но еще до того, как это произошло, Вхутеин стало лихорадить.

Уже тяжело больной, он продолжал думать и жить событиями, происходящими в мире. Вспоминаю, как он, держа в руках две темно-красные душистые розы, вызвавшие в нем ассоциации с происходившей в то время революционной борьбой в Испании, задумчиво произнес, глядя на них: «Так же хороши, как революция в Испании».