Карло Боссоли

Сердился, когда мы фиксировали внимание только на натурщике как таковом и работали академически-бесстрастно, забывая о человеке.

Вспоминаются тематические постановки и специально «на содержание». Одна из них - бытовая сцена: двухфигурная композиция, одетые мужчина и женщина, сидевшие, облокотясь, по обеим сторонам стола. В нашу задачу входило отобразить их трудовую жизнь, которая наглядно отпечаталась на внешнем облике людей - коренастом, невысоком мужчине и женщине с утомленным лицом и натруженными руками.

Матюшин всегда требовал живого восприятия натуры, был крайне нетерпим к механическому и рабскому копированию модели.

Вспоминая о Матюшине как о педагоге, нельзя не думать о нем и как о человеке. В нем совершенно не было шаблонной сухости и «беспрекословности» профессорского превосходства. Он был для нас, студентов, старшим товарищем и веселым щедрым другом, который искренне радовался нашим успехам и огорчался неудачам.

В мастерской мы с Михаилом Васильевичем обсуждали очень серьезные темы. Они были выдвинуты революцией. И нами, молодыми, владело нетерпеливое желание определить место искусства в общественной жизни. Мы взволнованно искали путей осуществления мечты о новом, небывалом революционном искусстве.

А Матюшин в силу своей горячности и большого внутреннего нетерпения (впрочем, как и многие художники того времени) доходил до крайних утверждений, отклонял всякие темы, непосредственно не отражающие содержание Великого Октябрьского переворота!