Карло Боссоли

Разнородные влияния органически перерабатываются его ярко выраженной индивидуальностью. Переходя от одного руководителя к другому, он неизменно расширял свой творческий диапазон. Павильонов обладал редким даром находить в каждом самое живое и ценное, творческие касания с разнородными мастерами очищали и обогащали его собственное, очень самостоятельное дарование». Да и Павловскому, собственно говоря, это было ясно. Где-то в дневнике его: «Во Вхутемасе я подружился со студентом, который был моложе меня на курс, но про которого я всегда думал, что «недостоин развязать ремни его сандалий». Неужели за то, что «он был проводником в доступной форме идей своих педагогов? Сегодня перекос в памяти от ностальгии по вхутеиновским мастерским. Тем более, что тема «чему и как нас учили» выступает в кристально чистом виде в студенческих шедеврах Павильонова - в «Старушке» (учебное задание на третьем курсе, выполненное уже в мастерской Кузнецова, но еще по-истомински) и в «Натурщице с корзинкой» (написана на четвертом курсе). Когда я расспрашивала К. В. Эделыптейна об Истомине-педагоге, он, дабы сделать наглядной постоянную присказку своего учителя - «поворот формы есть поворот цвета», - ссылался на эту «Старушку», где обращенные к свету поверхности написаны оранжевым, а все теневые - зеленым, независимо от локальной окраски предметов. А как пример истоминского принципа построения цветопространственной среды приводил «Автопортрет» своего друга, где теневые поверхности, написанные простым серым тоном, противопоставлены интенсивной желтой охре световых частей. Серый (слоновая кость с белилами) по своей нейтральной природе от соседства с охрой принимает нужный, максимально контрастный оттенок. И как вывод - «чуть утрируя принципы, преподанные Истоминым, Павильонов в чем-то пошел дальше».

09.10.2010