Карло Боссоли

Неповторимо сочетание деликатности и мужества, широты натуры и сосредоточенности на своем, легкости в общежитии и нелегкости внутренней жизни, потребности во всем дойти до конца, верности друзьям и ответственности в этическом, эстетическом выборе, его порывов, метаний и самодисциплины, немногословия, острого слуха на правду, на фальшь и независимости от внешних обстоятельств. Об этом вспоминают друзья. Это прочитывается в письмах. Так или иначе входит в его живопись. «Так или иначе» - существенно. Но пока о другом. О том, что в искусстве Павильонова есть стилистическая определенность. Неповторимая. На этапе «начала» - вещь редчайшая. Не манерой, не почерком он узнаваем всегда - стилем. Что придумать, наиграть нельзя, что возникает как бы само собой. Как ни разнятся «Портрет Ниночки Бруни», написанный двадцатилетним Павильоновым, по словам многих, под воздействием знаменитой синей гаммы Ефрема Давидовича, и жаркий в цвете «Бонаё», мальчик, привлекший его внимание в Самарканде, за месяц до смерти художника; как ни отличается «Сад в Балахне», где он был на каникулах, нежно-зеленый сад с пушистыми кронами, поднятыми воздушной волной в голубое, едва тронутое розовым небо, от конструктивного, строго отточенного «Вида из окна на Большой полянке» (1936) -с полвзгляда видно, что полотна, разделенные почти десятилетием от юности до зрелости-конца, написаны одной рукой. Его чувство живописного рельефа, «длина дыхания» линии, благородная «стать» пропорций.