Карло Боссоли

 У Блока «поет свирель» и «поет вода», а под мостом - «быстрины» воды, которых не было у Мусатова, всегда предпочитавшего неподвижную водную гладь. А главное - ощущение «высоты» и «глубины», которые, как мы уже видели, были обе отождествлены у Мусатова с дремотной поверхностью водоема. Блоковский образ раскрепощеннее и активнее. Настроение приюта для него - одно из настроений в цепи тех многочисленных образов, которые он развивал в своей поэзии и которые в совокупности образовывали мироощущение гораздо более емкое и более динамичное. В одном из более поздних стихотворений из цикла «Родина» Блок как бы сформулировал свое отношение к идее приюта, включая и ту предметную символику, которой пользовались художники от позднего Левитана до Мусатова. Над идеей «тихой обители» начинала, по-видимому, опять торжествовать идея человеческого пути:

Особенно интересно смотреть, как перестраивался традиционный мотив приюта у раннего Петрова-Водкина - и этим мы кончим анализ избранной нами темы. Исследователи еще не обращали внимания на то, что схема пейзажных фонов в ранних картинах Петрова-Водкина целиком соответствует традиционному построению пейзажа-приюта. Это все та же недвижная водная гладь по соседству с холмистым берегом. Таков был и отвлеченный, почти что «лунный» пейзаж в картине «Берег», такова и охватывающая «весь окоем» береговая дуга в «Купании красного коня», как будто воспроизводящая решение мусатовского «Водоема». «Пейзаж с озером» (1912) по композиционной схеме напоминает мусатовский «Куст орешника», и те же пейзажные элементы - в «Жаждущем воине», «Девушках на Волге», фрагментарно - в «Утре», а также и в «Матери» 1913 года, с ее холмом на переднем плане и рекой вдали, почти повторяющими нестеровскую композицию «За Волгой».