Карло Боссоли

Оспаривая точность визуальных искусств, что в основе их лежит обыкновенная имитативная условность, призванная придать двухмерной природе живописи ощущение трехмерности. В свете этих положений, с которыми голуборозовцы, должно быть, были знакомы, становится понятным как их пренебрежение формальной стороной своих работ, так и отказ от традиционной перспективы, обращение к принципам плоскостности и «гобеленности» («Поэт», 1906; «Пантеры», 1907; «На гранатовом дереве», 1907, и другие), нередко воспринимавшимся как признак дилетантизма. С этим в какой-то мере связано и то, что голуборозовцы отвергали в те годы работу с натуры, целиком полагаясь на воображение. Здесь их творчество соприкасалось с искусством Гогена, который, по словам Жана Лемари, «в значительной степени был инициатором всей современной эстетики с ее ориентированием на воображение, а не описание, антинатурализмом, апелляцией к мечте или подсознанию». Говоря о своеобразии сарьяновского творчества 1903-1908 годов, особое внимание необходимо обратить на привязанность художника к однажды найденным изобразительным мотивам, устойчивым и уже «апробированным» живописно-пластическим формулам. Сарьян «иконографичен», его работы можно узнать по рисунку человеческой фигуры, изображению деревьев, домов, животных... Образ одноглазого «философа» появляется в сарьяновских полотнах неоднократно, точно так же как и фигуры людей, сидящих на кровлях жилищ, и сами эти жилища - белые прямоугольники с двумя или тремя темными впадинами. Часто вводит Сарьян в свои композиции мотив треугольной птичьей стаи, а изображение газелей почти обязательно в его голуборозовских работах. Повторяются не только те или иные формы, но и отдельные ситуации, человеческие жесты и позы... Конечно, «иконографизм» Сарьяна не был чем-то исключительным, присущим лишь его творчеству. Он характеризует искусство и других голуборозовцев, в первую очередь искусство Павла