Карло Боссоли

В Армении, где Сарьян впервые побывал в 1901 году, ему наяву посчастливилось увидеть то, о чем он грезил ребенком. Его детские представления как бы наложились на реальность, сказочно преобразив ее, придав ей особое очарование. Но объяснять сарьяновские «фантазии» лишь как «бесхитростные сценки», увиденные глазами ребенка, или «свободные вариации на темы сказочных мотивов», отрицая их связь с эстетикой «Алой», а затем и «Голубой розы», значит упрощать и искажать истинное содержание сарьяновского творчества. Другое дело, что оно, вписываясь в рамки русского живописного символизма, так и осталось слабее всего тронутым печатью эстетства. Образная система произведений Сарьяна тех лет, складываясь, как правило, из конкретных жизненных наблюдений художника, в значительной степени сохраняла свой специфический «местный колорит». «В целом, - как отмечает Дж. Боулт, - сарьяновские мотивы обязаны своим происхождением восточной родине художника - Армении, хотя интерпретация их типично символистская». Во многих работах Сарьяна сказочного цикла угадываются то контуры Арарата, то очертания глубоких ущелий и нависающих над ними скал - непременные атрибуты армянского пейзажа («У подножия Арарата», «У родника. На склонах Арагаца», «Король с дочерью», и другие). Любопытна в этом отношении акварель Сарьяна «Цветущие горы» (или «В ущелье Ахуряна», 1905). Поводом к ее созданию послужил реальный эпизод, описанный художником в одной из его ранних статей: «Чем ниже мы спускались в ущелье, тем больше вырастали с двух сторон его черные, крутые бока; вверху виднелось усыпанное звездами небо - мирное, беспредельное и вечно безмолвное, а под ногами, на дне ущелья, слагая симфонию красоте, билась о камни и бессильно откатывалась шипуче-пенистая вода... Где-то над нами витала сказка, шевеля широкими крыльями».