Карло Боссоли

Бесконечная подмена смыслов, множественность «потоков сознания» превращают метафорическую живопись в некую «сверхлитературу». Это и побуждает иногда авторов помещать рядом с полотнами свои, предпочтительные истолкования. Остается только решить, насколько такой литературно-живописный синтез органичен для важнейшего вида изобразительного искусства, не свидетельствует ли он об ослаблении собственного живописного начала. Очевидно, что, как это повелось исстари, авторские пояснения не могут принципиально изменить процесс восприятия, не могут остановить попыток поиска и утверждения иных, даже противоположных смыслов произведения. «Метафорический» холст способствует этому в гораздо большей, практически в любой степени, чем работа с ясно выраженным волевым началом, с недвусмысленными акцентами в фабуле. Наконец, в описываемом течении должна быть упомянута космологическая сюжетика. Анализ таких полотен показывает, что они в очень небольшой степени вдохновлены достижениями космонавтики, но более всего научно-фантастической литературой и кинематографом (и тут живопись сближается с иллюстрацией), НЛО-фольклором, различной, подобной ему, феноменологией и, наверное, образами метафизической школы. Тематика открывает широчайший простор для поисков и истолкования многих ситуаций, художники нередко поражают мастерской передачей воображаемых эффектов, необычайностью цветосвето-пространственных комбинаций. Загадочные предметы зависают в реальной обстановке (одно из первых полотен направления - «Натюрморт с шаром» И. Орлова, 1967), пейзаже («Североэстонский пейзаж» А. Кесккю-ла, 1974, и другие аналогичные вещи) - впрочем, тут же сугубо необъяснимым и бесцельным образом, иллюзионистски убедительно могут присутствовать и вполне «нормальные» предметы.