Карло Боссоли

Художники предлагают подумать вместе о вещах сложных, важных и вечных, как реальность и миф, традиция и новаторство, смешное и серьезное, духовное и бездуховное. Многоаспектное, окрашенное гротеском и лиризмом, озабоченностью и карнавальностью размышление о судьбах искусства воплощается сегодня не столько в критике и искусствознании (где, казалось бы, должно быть место такому размышлению), сколько в самом искусстве. Вопрос упирается в прочтение, интерпретацию «картин об искусстве», созданных в 70-е и 80-е годы. В этом плане уместны и необходимы некоторые оговорки и предупреждения. Произведения иносказательного плана, о которых пойдет здесь речь, - это не элементарные формулы с заранее понятным ответом, а более или менее сложные смысловые системы, со своей внутренней противоречивостью или даже той «неопределенностью» смысла, которая предусматривается самим художником и тоже имеет содержательный характер. Интерпретация в таком случае может быть только более или менее предположительной, притом весьма общей. Иначе неизбежна субъективность. Другое уточнение. Принимаясь за истолкование смысла «картин об искусстве», практически трудно или вообще невозможно различить, в каких случаях и до какой степени заложенный там смысл порожден самим художником, сознается им, а когда возникает непроизвольно и «нечаянно». Для простоты и сжатости, требуемых жанром статьи, придется говорить о смысле вообще, интерпретации вообще, не оговаривая специально - где этот смысл полностью принадлежит замыслу художника, а где является результатом взаимодействия произведения и критика, интерпретатора. Имеются ли в таком случае гарантии правильности интерпретации? С такими гарантиями в нашей области дело обстоит вообще не блестяще, но, может быть, если толкование опирается на тот контекст культуры, который подкреплял, формировал, питал мышление художника, то особых ошибок и отклонений не будет.