Карло Боссоли

 Можно, конечно, не соглашаться с выбранной Брайниным позицией, но следует учитывать, что она вносит коррективы в представления о том, что хорошо и что плохо. Когда художник пишет «темно и вяло», то в привычной системе ценностей это серьезный недостаток. Но если художник - не гордый творец, а проводник реальности, если от него требуется прежде всего бессознательная чуткость, то, конечно, все качества, связанные с волей, оборачиваются тут своей негативной стороной. Любой шаг в эту сторону чреват для Брайнина эффектностью и самолюбованием, которые подрывают самую основу его живописи. К сожалению, как живописец и человек он делает подобные шаги - помимо известных и почти неизменно «настоящих» его картин, которые появляются на выставках с самыми разными названиями (что их не портит), у него есть и более или менее интенсивная «массовая продукция». Брайнин умеет работать, и она технически несильно уступает его лучшим вещам. Но дело в том, что в избранной системе малейшая неточность не столько формы, сколько главным образом переживания разрушает сразу все. Брайнин тогда возвращается к более традиционной роли «делателя» картин, и все становится на свои места: вялость кисти действительно неприятна, слабость, композиции - недостаток, пейзажу не хватает полнокровия внешней жизни, поскольку внутренней он не освещен. Но мир в «главных» картинах Брайнина есть факт видения, а не существования. Он только отражение взгляда, а не общность живых, сущностных предметов. Предметы тут вообще слабы и непрочны: двоятся в лужах, тают в тумане, как будто не имеют собственной воли к жизни. Энергию в них вносит только поток среды, в который тут все погружено.