Редкая память

Те, кто, как я, познакомились с Владимиром Францевичем в первые послевоенные годы, помнят его плотным человеком средних лет, всегда в очках, с седеющим прямым пробором коротких волос. Голос у него был негромкий, но приковывающий к себе внимание четко формулируемой мыслью. Очень близорукий, он в последние годы жизни видел совсем плохо (так что при встрече с ним лучше всего было назвать себя), читая, подносил книгу к глазам, и ходил неуверенно даже по знакомым ему залам Эрмитажа, боясь натолкнуться на что-либо или оступиться.

И уже трудно было представить себе, что когда-то, на рубеже 1920-х и 1930-х годов, этот, казалось, сугубо кабинетный ученый весьма серьезно, профессионально занимался альпинизмом. А ведь в августе 1930 года Владимир Францевич в составе группы из 4-х человек совершил восхождение на западную вершину Эльбруса - высочайшую точку Европы и проявил при этом отличную выдержку; год спустя он поднялся на самую высокую вершину Сванет-ского хребта.

Говорил Владимир Францевич обычно не красно, но очень точно, а когда хотел - то изысканно и неопровержимо убедительно. Держался в любой обстановке скромно, хотя в глубине души, думаю, знал себе цену. При некоторой скованности, любил общество друзей, коллег, учеников, ценил юмор. Пользуясь редкостной памятью, любил в разговоре поразить собеседника точным указанием какого-либо относящегося к нему давнего факта, часто совсем незначительного: заметить изумление на лице своего визави доставляло ему особое, можно сказать - спортивное удовольствие. И был совсем не честолюбив, скорее напротив - пытался уйти в тень, ничем не подчеркивать свое присутствие. Много в нем было от лучших качеств старых петербургских интеллигентов, плотью от плоти которых он был.