Преданность Эрмитажу

Владимир Францевич был человеком, который в наибольшей степени содействовал упрочению международного престижа Эрмитажа как крупного научного центра. Постоянные личные контакты Владимира Францевича с зарубежными искусствоведами и музейными деятелями, посещавшими Эрмитаж, переписка, которую он вел со многими выдающимися историками искусства, крупнейшими галереями и институтами, способствовали расширению международных связей музея, обмену выставками и предоставлению отдельных выдающихся памятников искусства для участия во временных экспозициях за рубежом и у нас. В послевоенные годы Владимир Францевич несколько раз побывал за границей: в Голландии и Бельгии, куда выезжал с эрмитажными картинами Рембрандта на юбилейную выставку великого художника и для участия в сессии Комиссии по консервации и реставрации живописи Международного совета музеев, в Лондоне, где был в составе советской Делегации для переговоров об обмене выставками, в Польше - на юбилее Варшавского национального музея.

До последних дней жизни Владимир Францевич, все больше и Чаще одолеваемый болезнью, был всей душой предан Эрмитажу. Он продолжал работу над рукописью по истории эрмитажных коллекций, дополняя ее и огорчаясь тем, что не в силах добираться до архивов, внимательнейшим образом просматривал рукопись каталога западноевропейской живописи, следил за всеми, большими и малыми, событиями музейной жизни и, как только позволяло здоровье, появлялся в Эрмитаже. Здесь он неизменно бывал на научных заседаниях в Отделе Запада и также неизменно выступал по докладам, словом, ни в чем не делал себе скидок, зная, что его высказываний ждут, что его соображения могут быть полезны при завершении той или иной работы. Столь же близкие и дружеские отношения поддерживал он с библиотекой Эрмитажа, которую знал в совершенстве и фондами которой пользовался ежедневно (больному, ему книги привозили на дом целыми пачками по несколько раз в неделю). Не будет преувеличением сказать, что за более чем полвека Эрмитаж стал Владимиру Францевичу главным домом, где все для него было своим, неотъемлемым от всей его жизни.