Непостижимая эрудиция

В те же годы - 1909-1913 - вместе с обоими родителями или с отцом, ездившим в научные командировки, Владимир Францевич побывал в Германии, Швейцарии, Италии, Франции, Австро-Венгрии, Канаде и США. Во время этих двух-трехмесячных поездок он имел возможность достаточно основательно познакомиться с музеями и художественными памятниками, архитектурными достопримечательностями многих городов, усовершенствовать свои знания иностранных языков, которыми в дальнейшем владел поистине блестяще.

По окончании университета (1916) Владимир Францевич был оставлен при кафедре всеобщей истории для подготовки к профессуре под руководством крупнейшего историка поздней античности, медиевиста и историографа профессора И. М. Гревса.

Зимой 1918 года Владимир Францевич сменил учебные занятия при университете на работу в Комиссии по охране, учету и регистрации памятников искусства и старины, преобразованной вскоре в одноименный подотдел Наркомпроса, а затем - в Ленинградский государственный музейный фонд. Так в первый же год революции началась музейная деятельность Владимира Франце-вича, не прерывавшаяся с той поры ни на один день. Работа в комиссии, созданной для спасения от гибели и продуманного перераспределения гигантского количества произведений искусства и художественной культуры, находившихся в Петрограде и его пригородах, требовала больших сил, самоотверженного труда, дав Владимиру Францевичу возможность близко ознакомиться с бесчисленными сокровищами искусства, скрытыми во дворцах, особняках, частных собраниях. Именно в те годы был заложен прочный фундамент поразительных познаний Владимира Францевича в сфере конкретного музееведения, зародился его интерес к истории отечественного собирательства произведений искусства, которой в дальнейшем он уделял особенно пристальное внимание. В эти и ближайшие за ними годы феноменальная память, помноженная на глубокое изучение обширной искусствоведческой литературы на многих языках, сделали Владимира Францевича тем незаменимым, единственным в своем роде знатоком, каким мы его знали уже много позже.