Штрих карандаша

Московский период занятий художника гравюрой на металле оказался разделенным на два этапа. Среди двадцати эстампов второй половины 40-х - начала 50-х годов есть такие первоклассные, как Тарань (1948). Острая пружинистая линия резца теперь часто уступает место ломкому, рваному штриху сухой иглы, дающему красивый живописный эффект. В некоторых эстампах поверхность доски проработана иглой в незначительной степени, и лишь при подцветке акварелью они обретают свое истинное звучание.

После большого перерыва в конце 60-х годов Митрохин снова обратился к гравюре сухой иглой. Немногочисленные эстампы этой поры исполнены в расчете на подкраску оттисков акварелью. И все же в лучшем из них - Яблоко и орехи (1969) - энергичная работа иглой создает столь пленительную живописную игру суховато-тонких и бархатисто-сочных линий, что эстамп и без акварели производит впечатление совершенно законченного.

Однако, каковы бы ни были достижения Митрохина в книжной графике и гравюре, истинное значение его творчества последних тридцати лет определяется, в первую очередь, станковым рисунком.

В понятии рисунка Митрохин объединяет и собственно рисунок карандашом, и акварель, и тот неразделимый в своем единстве рисунок-акварель, которым по преимуществу он занимался более трех десятилетий. Среди многих сотен маленьких станковых листов этих лет немало рисунков как таковых; лишь на отдельных этапах работы он обращается к чистой акварели. Подавляющее же большинство произведений составляют рисунки, подцвеченные акварелью, или акварели, где штрих карандаша (реже - пера) играет столь же важную роль, что и цвет, и где графическое и живописное начала оказываются слиты.

Митрохин считает, что цвет в его работах играет роль второстепенную. Основой, конструкцией является рисунок. Безусловно, в целом он прав, однако временами значение цвета в его листах возвышается до значения рисунка, а порой цвет даже доминирует в них.