Карло Боссоли

В связи со сказанным выше уместно коснуться поначалу как будто странного названия повести - Пространство Эвклида. Оно явственно перекликается с завершающими книгу фразами (Сорвали меня с глади и прямизны Эвклида ощущения, пережитые на Везувии. Впереди открывались необъятные просторы), которые, тем самым, получают особое значение. Автор недвусмысленно подчеркивает ими тот непреложный для него факт, что путешествием в Италию завершилась пора его ученичества в искусстве, когда он мыслил категориями геометрии Эвклида, то есть, в его понимании, элементарной школьной геометрии, изучающей только статические свойства фигур, предметов, природы. Впереди открывались необъятные просторы, которые в наступающей творческой жизни предстояло изучать и претворять в искусстве уже не школьными приемами, а более тонким и сложным, неэвклидовым, как он полагал, методом разработанной им сферической перспективы и не менее самобытной красочной палитрой.

Для живописи Петрова-Водкина зрелого периода характерна условная гамма нескольких простых и очень звучных, открытых цветов. Опираясь на древнерусскую икону, итальянские примитивы, французскую живопись нового времени и, главное, на свои собственные наблюдения и размышления о выразительных качествах цвета, Петров-Водкин приходит к убеждению, что картину нужно строить на сочетании немногих цветов, непосредственно восходящих к основному хроматическому трехцветию красный-синий-желтый, взятому в той или иной тональности, в том или ином гармоническом ключе. Склонный к форсированию цвета, он порой писал и в мягкой, приглушенной гамме: так, он любил горящие красные - от кирпично-красных и алых до различных оттенков розового (к нему он питал особое пристрастие), синие - ультрамарин и холодный, зеленоватый, любил лимонно-желтый и относился с крайней неприязнью к теплому желто-зеленому цвету, этой помеси синего и желтого, как он говорил. Развитое чувство цвета позволяло ему класть рядом, в опасном соседстве, большие локально взятые пятна розового и синего, красного и зелено-синего и при этом неизменно добиваться поистине тончайшей красочной гармонии.