Карло Боссоли

Первая для меня встреча с чисто народным стилем в графическом выражении, - пишет Петров-Водкин, - была на этих рисунках Андрея Кондратыча, этого несомненного художника народных толщ с их эпичностью, юмором, провидчеством и положительным приниманием жизни.

Чудесность, с которой выливались на бумагу изображения людей, зверей, цветов, земли и воды, была для меня удивительной, но что делало в моих глазах волшебником этого мастера, так это извлечение из чернил и бумаги образов, ни в какой мере в них не заложенных. Меня поразила тайна претворяемого материала.

Без риска впасть в преувеличение можно сказать, что детское восхищение творениями Андрея Кондратыча явилось важнейшим начальным звеном художественного развития Петрова-Водкина. Другие встречи с искусством, упоминаемые в Хлыновске, имели разное, но, вероятно, все же меньшее для него значение. Так, смутное воспоминание о Медном всаднике, виденном в раннем детстве (в первый приезд в Петербург, когда Петрову-Водкину было не более пяти с половиной лет), едва ли в действительности могло сохраниться в его сознании, оттесненное потоком новых впечатлений. Но он отталкивается от него, говоря о фонтанной фигуре мальчика в хлыновском саду Махаловых - первой вещи, которую он ощутил как произведение искусства, и уже после того стал замечать узоры на одеждах, на чашках, деревянные украшения на фасадах, цветные рисунки Андрея Кондратыча и тутинские иконы.