Облик будущей книги

Подводя итоги, можно заметить, что, обращаясь к книге, Шагал избирал в первую очередь абсолютную классику: Гоголь, Лафонтен, Библия, Сказки тысяча и одной ночи, Лонг, Гомер, Шекспир... Все прочее - это были относительно меньшие его работы - книги современников Шагала (М. Арлана, Ж. Полана, Л. Арагона, А. Мальро и др.), его собственные сочинения (Моя жизнь, Цирк, Стихотворения) или книги, ему посвященные (Л. Вентури, К. Бурникеля...). Как и другие крупные мастера, Шагал, помимо того, участвовал отдельными листами или маленькими их сериями во многих изданиях, общее число которых превышает шестьдесят.

Живо интересовавшийся обликом будущей книги, ее шрифтами, набором ит. п., Шагал в конечном счете концентрировал все свое внимание на иллюстрациях. Поэтому без опасения впасть в ошибку и не придавая этому определению сколько-нибудь ограничительного характера можно считать его иллюстратором книги (в отличие, скажем, от высокоценимого им Матисса, бывшего ее художником). Самостоятельность и редкостные пластические достоинства книжных иллюстраций Шагала говорят сами за себя и давно, в сущности уже с конца 1920-х годов, обеспечили ему место в первом ряду мастеров французской иллюстрированной книги нашего века.

Эрмитажная выставка дает, как кажется, достаточно ясное и разностороннее представление о работе Шагала в книге, хотя собрание музея далеко от полноты и имеет в этой части несколько досадных лакун: из самых очевидных надо указать отсутствие Библии, первой книги Шагала Моя жизнь, его поздних Стихотворений (с цветными гравюрами на дереве), может быть, еще некоторых. И все же, за исключением только что названных, основные книги Шагала в Эрмитаже есть и ныне экспонируются.