Карло Боссоли

Прозаический текст Шагала перемежается с его же стихами, трогающими глубокой искренностью, рассуждения несколько отвлеченные сменяются очень личными и конкретными, но тут же автор без видимых усилий возвращается к предметам возвышенным. Литографии, особенно цветные, великолепны и, действительно, крепко связаны единством мироощущения и воспоминаний с текстом, который писался именно к ним, а в отдельных случаях, может быть, и по ним. Партерные клоуны, жонглеры, гимнасты на трапециях, клоунессы и наездницы, странные птицы, лошадки, львы, букеты прекрасных цветов, даже рыбы - все это на залитой сиянием или, наоборот, погруженной во тьму арене, за которой амфитеатром поднимаются ряды зрителей... Серия литографий, неожиданно для себя ставших иллюстрациями, - это своего рода признание Шагала в любви к навсегда очаровавшему его миру цирка, миру сверкающих блесток, грохочущей музыки и иллюзорной радости жизни.

Через пять лет после Цирка Фернан Мурло, не раз выступавший и как самостоятельный издатель, выпустил сравнительно небольшую по формату и объему книгу Камиля Бурникеля Феерия и королевство (1972) с десятью цветными литографиями Шагала. Текст ее посвящен работе художника в 1965-1967 годах над декорациями и костюмами для Волшебной флейты Моцарта в нью-йоркской Метрополитэн-опере, а также более общим проблемам родства дарований Моцарта и Шагала, формирования таланта Шагала, отношения его к театру и т. п. Цветные литографии для книги - в отличие от рассматривавшихся выше - сделаны на камнях с помощью только карандаша и пера (т. е. без участия кисти), причем рисунок черным в оттисках превалирует. Повторяя прием, уже использованный в Мертвых душах, Шагал завершает иллюстрационный ряд листом с двойным портретом: Моцарта со скрипкой и себя с палитрой. Среди других серий иллюстраций эта - при всех ее достоинствах - кажется все же менее значительной.