Карло Боссоли

Главная :: Галерея картин :: Ссылки :: Галереи, выставки :: Летопись ВОВ :: ENG :: Информация

Сухая алгебраическая схема

Творчество Матисса - это сухая алгебраическая схема, жесткая безжизненная анатомия, а не играющая всеми красками природы красота.

Нелепость сопоставления упоминаемых здесь живописцев очевидна, неточность определений - просто поразительна. А ведь статья эта, подписанная псевдонимом Бумлер, принадлежит перу известного адвоката, журналиста и театрального критика С. Г. Кара-Мурзы, в доме которого на вторниках собиралась, как говорится, вся литературно-художественная Москва начала нашего века.

Даже Д. В. Философов, в прошлом - один из основателей общества Мир искусства, постоянно выступавший по широкому кругу вопросов культуры, позволял себе в статье Культура и варварство, помещенной в московской газете Русское слово 14 февраля 1912 г., такого рода высказывания: Можно спокойно прожить свою жизнь, и даже любить искусство, совершенно игнорируя имя Матисса. В Париже лет пять назад говорили о Матиссе. Разговоры длились несколько месяцев, а затем его коренным образом забыли, как забывают прошлогодние моды.

А вот любопытный образчик критики Матисса, так сказать, слева - критики, признающей известные качества его искусства, но считающей его мастером неглубоким и непервоклассным по причине его... академичности:

Матисс далеко не такой новатор, каким его принято считать. Его творчество - это синтез идей Сезанна, Синьяка, ранних итальянцев, этрусских ваз и древнегреческих архаиков, популярно переложенных для современной публики. Но годы, проведенные в академии, положили на него свою печать: при всем стремлении к упрощению, к немногим основным линиям и тонам, он не может избавиться от академической тщательности - подчеркнут мускул, вырисована пяточка, следок, и вместо архаической обобщающей простоты, передающей самую идею предмета, - лишь впечатление какой-то преднамеренной неумелости; у него нет свободного обращения с материалом, которое, например, в мексиканском искусстве превращает тело человека в сплошной узор, нет певучего изящества легких льющихся линий, как в японской живописи.