Письмо Щукину

Итак, в последнем цитируемом письме Боткиной Остроухов наметил на ближайшие дни посещение некоторых церквей, оперы, концерта, которые должны были, по его мысли, стать этапами знакомства Матисса с русским искусством и Москвой. Совершенно конкретно он изложил свои наметки в письме Щукину от 27 октября:

Дорогой Сергей Иванович,

Будьте добры изложить Матиссу следующую программу (со мною): Завтра концерта не будет, и я не заеду.

Суббота. В 11 утра я заезжаю за ним к Вам, и мы едем в Новодевичий монастырь, откуда, возможно, завтракать к Харито-ненкам (он хочет набросать вид Кремля, и у них есть несколько интересных икон).

30-е (воскресенье). Я заезжаю в автомобиле около 1-1 1/2 к Вам, чтобы ехать на Рогожское кладбище и в Единоверческий монастырь.

1-е (вторник). В 3 часа я заезжаю к Вам, чтобы ехать на специально для нас устроенный концерт синодальных певчих. Начнут в 3 1/2, на Никитской, Синодальный дом. К 12 ночи Матисса жду к себе, чтобы ехать в Летучую мышь, где его хотят встретить.

Это на ближайшие дни. Остальное увидим впоследствии. Посылаю пакет с книгой Кондакова, который передайте ему в подарок от меня на маленькую память об иконах.

Чтобы понять реакцию в Москве на приезд Матисса, нужно знать, в какой мере искусство Матисса было известно в те дни в России и что представляла собой - в самых общих чертах - молодая русская живопись в 1911 г.

К моменту приезда Матисса в московских собраниях было, очевидно, 32-33 его работы (ныне в Эрмитаже и ГМИИ хранятся 54 картины Матисса). Семь или восемь из них принадлежали И. А. Морозову, который начал приобретать произведения Матисса в 1907 г. В его собрании было несколько ранних работ художника, а также четыре холста 1907-1910 гг., в том числе первоклассный натюрморт Фрукты и бронза (1910). Позднее, в 1913 г., Морозов приобрел Марокканский триптих, и благодаря этому его коллекция, если и не догнала блистательное щукинское собрание матиссов, то, во всяком случае, сделалась сопоставимой с ним по качеству.