Творческая щедрость

Матисс принес с собой в книгу огромную художественную культуру, тонкое понимание внутреннего ритма композиции, всегдашнее стремление к гармонии и уравновешенность ансамбля в целом, великое умение строжайшего отбора, даже самоограничения, и вместе с этим - характерную для него широту видения, полнозвучие формы, творческую щедрость, свободное дыхание большого художника, наконец, высокое чувство ответственности прежде всего перед самим собой.

К работе художника в книге, особенно к проблеме иллюстрирования, Матисс относился с большой осторожностью, четко дифференцируя допустимое и ненужное в этой сфере. Отвечая как-то на вопрос: Что значит иллюстрировать текст?, Матисс ответил: Иллюстрировать текст, - это не значит его дополнять (...) Иллюстрация бывает полезной, но она не добавляет многого к собственно литературе. Литераторы не нуждаются в художниках для объяснения того, что они хотят сказать. А в другом случае выразился еще более определенно: Книга не нуждается в дополнении иллюстрацией, буквально следующей за текстом. Художник и писатель Должны действовать заодно, не смешиваясь, но параллельно. Рисунок должен быть пластическим эквивалентом стиха.

Последняя фраза представляется ключевой. Верный своей общей концепции искусства, Матисс не становится иллюстратором положений, событий книги. Это ему глубоко чуждо и, вероятно, неинтересно. Видеть в его работе простое желание украсить издание было бы так же примитивно, как буквально понимать известные слова Матисса о том, что своей живописью он стремится прежде всего дать отдых усталому человеку. Задача Матисса в книге более сложна, но совершенно для него закономерна. Матисс добивался во всех своих произведениях - будь то живопись, рисунок, скульптура, эстамп - в первую очередь гармонии, т. е. внутренней ритмической уравновешенности, и вместе с тем ясной соотнесенности с натурой, которую он активно трансформировал в процессе творчества, но с которой никогда не порывал. Этой же цели он оставался верен в своих книжных работах, где источником вдохновения был для него авторский текст, сквозь который проступала та же натура. Образы книги, тесно сплетавшиеся в сознании Матисса с образами его моделей и многоликими формами растительного мира, вдохновляли художника, и именно на них отзывался он средствами своего искусства.